Хозяйка невского лабиринта

Быт превращался в бытие.
Глеб Семенов

Петербургская коммуналка напоминает загадочный лабиринт, где кругом громоздятся платяные шкафы наподобие египетских гробниц и белеют сырые простыни, как паруса византийских трирем. Здесь не живут – здесь существуют. Отсюда не уходят – отсюда выбираются, потому что выйти отсюда без путеводной нити невозможно.

Хозяйка невского лабиринта – съемщица убогого времени и пространства, обрамленного круглой печью и пыльным зарешеченным окном – издали смахивает на взлохмаченное чудовище с роговыми очками, которое издает странные невнятные звуки, похожие то на зловещий трубный зов, то на частую барабанную дробь.

И вот поутру, когда последний обитатель лабиринта хлопает входной дверью и окунается в водоворот Невского проспекта, старуха торжественно выходит в коридор, высоко держа над собою знамя, как какой-нибудь драконарий полководца Велиазара, выступающего в поход на диких мавританских кочевников.

«Смело, товарищи, в ногу» – запевает она и, вскинув красное знамя под потолок, марширует по длинному изгибистому лабиринту – от двери к двери, от поворота к повороту, от угла до угла, минуя сырые полотнища, железные корыта и трехколесные велосипеды, парящие в воздухе, как персидские колесницы.

У каждой соседской двери старуха замедляет шаг, угрожающе стучит древком о крашеный косяк, как будто вызывает воображаемого врага на поединок. Выкрикнув «паразит!», она запевает очередную революционную песнь и с высоко вскинутым знаменем продолжает маршировку вглубь своего фантастического бытия.