Шемякин суд

Пришла пора: умирает государь Петр Алексеевич. И так тяжко умирает, что леденеет обезумевшая Нева, печальный Георгиевский флюгер стремится в обратную сторону, а бледная дьяволица вещает в слезах: «Здесь статуи кровью исходят недаром!».

И вот является государю Петру Алексеевичу заграничное видение в черной холщовой тужурке и черных холщовых штанах, в черной кепке шестиклинке и черных хромовых сапогах, а на правой щеке, как некая потусторонняя метка, алеет страшный рубец.

«Зачем явился?» – хрипит государь. Но видение безмолвно приближается к изголовью, извлекает из-за щеки стальное лезвие и, не спеша, начинает выбривать благородное чело, осторожно свивая каждую снятую прядь в тонкую кисточку для рисованья.

«Сгинь, неведомая сила!» – заклинает государь. Тут последняя прядь, убеленная сединой, падает на подушку, а следом падает в Божьи руки оголенная царская душа. «Ужо тебе!» – грозит видение и сдувает с лезвия последний серебряный волосок.