Эрнст Лотц

Эрнст Вильгельм Лотц родился 6 февраля 1890 года в городе Кульм в Западной Пруссии. Его отец – доктор философии – преподавал в Кадетской школе и с детства готовил сына к карьере профессионального военного.

В 1908 году Лотц окончил Высшую кадетскую школу и, определившись в Королевский пехотный полк, продолжил обучение в Высшей военной школе, где был произведен в лейтенанты. Однако в 1911 году он на время прервал военную карьеру и под влиянием своего кумира – французского поэта Артюра Рембо – поступил в берлинскую торговую школу, мечтая в будущем путешествовать по экзотическим странам. Работая в гамбургской фирме импорта и экспорта, Лотц все свободное время посвящал занятиям литературе. Его поэтические публикации – наряду со стихотворениями Георга Тракля, Альфреда Лихтенштейна, Эрнста Штадлера – стали знаковыми для нового литературного направления, считаясь и поныне ключевыми текстами раннего экспрессионизма. По мнению исследователей, литературный стиль Лотца напоминал «весенний танец бабочек», который разворачивал фигуры различным образом, используя при этом красочные метафоры и необычную лексику, порой сюрреалистического характера.

Произведения Лотца были всегда автобиографичны. Он никогда не писал о событиях, к которым не был причастен лично. Судьбоносную роль в его жизни сыграл Страсбург, где дислоцировался Королевский пехотный полк. Здесь юный офицер однажды встретил прекрасную девушку, которой посвятил лирическое стихотворение «Музыка». Позднее, 25 марта 1914 года, состоялась их свадьба, а 2 августа поэт уже был в Страсбурге, где вместе со своим полком отправился на французский фронт.

Эрнст Лотц был уверен в великой цивилизационной миссии германского вермахта: «Я должен быть участником становления будущей культуры Объединенных государств Средней Европы, – писал он жене через неделю после начала боевых действий. – О, мое Отчество, которое я звонко воспою! О, будущее Европы!» Однако суровая реальность быстро охладила пыл молодого патриота: «Я сыт по горло всеми сенсациями войны… Сегодня утром граната угодила в моего подчиненного, и он рухнул на меня. Мне же при этом только сломало сигарету, больше ничего». Поэт действительно считал себя баловнем судьбы, о чем однажды написал стихотворение «Баловень», насыщенное мрачными пессимистическими мотивами. В конце концов, оно оказалось пророческим. На следующий день после описанного случая лейтенант Эрнст Лотц погиб при штурме передового французского окопа в окрестностях городка Буконвилль. Это случилось 26 сентября 1914 года.

Музыка

В Вогезском лесу звенел вечерний ветер.
Я брел по летним улицам Страсбурга.
Звуки лесной музыки струились над домами,
Так что фронтоны и зубцы на крышах
Ослепительно дрожали.

А воздух над собором был пурпурным.
Здесь, прилетев на крыльях заката,
Затихала багряная песнь чудесного леса,
Здесь, где музыка живет в камне.

О, могучий лес из вековых деревьев,
Зазубренные скалы, сумеречные деревни,
Лежащие в волнах багрового тумана
И благоуханий, которыми дышит вечер.

Воздушная игра была исполнена такой нежности,
Что я, насладившись увядающим звучанием
Среди пестрого городского круговорота,
Только и видел слегка покачивающиеся ели,
Пылающие кусты да мерцающих светлячков,
А чуть впереди – я шел следом – прекрасную девушку,
Как будто отлитую из серебряной росы.

А вдали светился мой дом, где мы отметили
Праздник летней любви с красным вином
И тихими звуками скрипки.

Да, твои губы пахли еловой смолой
И влажной травой, какую любят косули.
Да, ты была такой сладкой и дурманящей,
Как багряная песнь, что струилась над лесом
И дрожала в моих жилах.


Парящий

Моя юность блуждает во мне, как сон.
Лес орошен мерцаньем. Сад. Сияющее озеро.
А вдали плывут облака – тихи и легки.

Я зажигательно играю на старинных улицах,
И в дымке глухих подвальных окон
Корчится тупая боль, смеясь надо мной.

Я взметаю в воздух тонкие руки
И развеваю нежную завесу музыки,
Сладостной и обворожительной.

И вот ступаю я в вечерний сад.
Влюбленные пары. Полумрак. Глубокий вздох.
И бродит кровь от весенней истомы.

Я подставляю ветру мягкие локоны,
И благоухания спелых летних грез
Рассыпаются под ногами серебром

Бледное зябнет окно, приоткрытое на ветру.
На дворе звучат хриплые причитания:
В последний путь провожают мертвеца.

Я затворяю очи. Я опускаю тяжелые веки.
И вижу зеленые южные земли
И дальние дали, свободные для мечты.

Сверкающая кофейня полна звонких голосов
И случайных разобщенных жестов.
За пустыми столами сидят мои друзья.

Они произносят самые высокие слова на свете.
Каждый говорит сам за себя, и говорит, что это ясно.
А после все поют печальным хором.

Есть три слова, которые я никогда не пойму.
Они возвышенны, полны порыва и тайны.
Три загадочных слова: голод, любовь, смерть.


Мои ночи охрипли от плача

Мои ночи охрипли от плача.
Рваная рана – мой рот. Скорбь
Перерезает гортань стеклом.

За окном мерцает мирный шум,
Исполненный весны, листвы, любви.
Вдруг плач – и страшные руки грозят.

Скорбь всегда нависает над нашей ночью.
Мы натягиваем на себя покрывала
И призываем сон. Рекой струится кровь.
И омывает нас, когда зазеленеет утро.


Баловень

Ко мне придет безжалостное время
И, постучав костлявою рукой,
Невыносимое отмерит бремя,
Разденет и отправит на покой.

И я засну у самого рассвета,
Сполна усталым думам заплатив.
И, ощутив сердцебиенье где-то,
Я буду думать, баловень, что жив.

И день за днем, неспешно протекая,
Подарят нежность и заботу мне.
И, слухом тайны крови постигая,
Я позабудусь в беспробудном сне.

Зловещие виденья мне приснятся:
В моей крови заполыхает жар
И молодые звездочки слетятся
Отведать мой неповторимый дар.

Ко мне придет безжалостное время,
Но я сокроюсь от его угроз:
Волшебное в себе взлелею семя
И дом построю из чудесных грез.