Геррит Энгельке

Геррит Энгельке родился 21 октября 1890 года в Ганновере. Его отец был мелким торговцем, и в погоне за удачей в 1904 году уехал в Америку. Вскоре за ним последовала мать. Оставшись один, юноша после окончания школы был вынужден стать подмастерьем. Унаследовав от матери художественный талант, Энгельке по вечерам посещал училище декоративно-прикладного искусства. Его занятия были вознаграждены: один из музеев приобрел 80 акварелей и рисунков, сделанных начинающим художником.

Одновременно Энгельке увлекся поэзией. В его новаторских стихах, по мнению критики, были «слышны свистки сирен, шум заводов, грохот трамваев, звуки прибывающих поездов», «присутствовали такие непоэтические вещи, как полицейский, фабрика, девочки, локомотив, гавань, доки, автомобили, небоскребы, казармы, увиденные с непосредственной гениальностью». На юное дарование обратил внимание тогдашний мэтр немецкой поэзии Рихард Демель. Вскоре с его легкой руки стихи молодого рабочего появились в престижном журнале «Новый пафос» – печатном органе ранних экспрессионистов. Перед Энгельке открывались двери в настоящую литературу.

Когда Германия объявила войну России, Геррит Энгельке вернулся на родину из Дании, чтобы «с радостью исполнить свой долг на поле брани». Однако убежденного патриота все же терзали сомнения: «Мое чувство инстинктивно сопротивляется войне. Убийство остается убийством. Если бы нам не пришлось заняться самообороной, я бы все бросил и остался бы в Дании... Одно только: ни один народ не ненавидит другой народ, и только бессовестные спекулянты, стоящие у власти, затевают войны. Так и теперь. Но, в конце концов, и они, и все воры не действуют по собственной воле, а делают, что вынуждены делать. Ни один человек не делает войны, ее всегда делает великая невидимая рука судьбы, Бога, власти неба или вселенной, или как хотите ее называть».

В октябре 1914 года Энгельке ушел добровольцем на фронт. Участвовал в самых кровопролитных битвах, и «невидимая рука судьбы» всегда спасала поэта от смерти. Его фронтовые стихи обрели мужественность и твердость, и были изданы в коллективном сборнике «Плечом к плечу» (1916) вместе с военными песнями его друга – рабочего поэта Генриха Лерша. Впрочем, пацифистские настроения на четвертый год войны стали преобладающими в творчестве бывалого фронтовика. Его последнее стихотворение «К солдатам Великой войны» призывало к миру, свободе и счастью. За месяц до перемирия рядовой Геррит Энгельке был тяжело ранен в бою под французским городом Камбре, взят в плен и скончался 13 октября 1918 года в английском полевом госпитале. Его похоронили на военном кладбище в Этапле – на побережье Ла-Манша.

В 1921 году был издан сборник избранных стихотворений поэта – «Ритмы новой Европы». Рецензируя книгу, известный писатель-фронтовик Эрих Мария Ремарк писал: «Листая этот томик, читая, удивляясь, читая дальше, поражаясь, сопереживая, увлекаясь и восхищаясь, раскачиваясь вместе с автором в ритме пульсирующей крови, фабрик, горизонтов, погружаясь в его мир, с глубокой болью осознаешь: безумие войны оборвало одну из наших величайших надежд!»

К смерти

Помедли, пожалуйста, смерть,
Еще я могу и сражаться, и петь,
Еще на земле есть дела у меня
И манит грядущее день ото дня, –
Не меть меня пулею, смерть.

Настанет мгновение, смерть,
Устанет душа моя петь и гореть,
И сердце устанет стучаться во мне,
И мир для меня замолчит в тишине, –
Тогда и срази меня, смерть.


Книга войны

Мой друг, твои раздавленные глаза
Выглядят как глаза подстреленного зайца
Или презрительные, холодные глаза предателя –
Двенадцать лет мы шли навстречу ветрам,
Делили мы книги и хлеб пополам,
А в школе сидели на одной скамье,
Хлебнули мы вдоволь страданий, увы,
Отраду мы черпали только в науке,
Мой друг, твои глаза мертвы.

Оттого твоя мать нынче ходит в трауре,
Печально вздыхая, тенью скользит в толчее,
Оттого твои младшие братья и сестры так рано
Почуяли черный дым грозной судьбы,
Страшную жатву смерти.
Пустует кровать в твоей каморке
И место пустует за обеденным столом.
И, поскольку никто больше тебя не ждет,
Угрюмо бродит твоя мать по каморке.

Ты мог бы стать и корнем, и семенем,
В борозде жизни упорным ростком,
Бородатым отцом чудесных детей.
Унавоженная болью пашня поглотила тебя,
Пропитанное кровью поле погубило тебя,
Мудрый и вечный сеятель растоптал тебя.
Кто грозится и говорит о вине?
Ты же был семенем и мог бы стать отцом!

Ты семенем был, но жертвою стал.
Ничтожный кусочек кровоточащей плоти,
Ты пал на горы обескровленных трупов.
Твоя смерть была всего лишь еще одной смертью.
Ведь тысячи и тысячи прошагали
По дороге в небытие – мрачное, как ад,
Полки и бригады, армия за армией
В славное кровавое царство мертвых солдат.
Ты стал одним из них.
Оголилась вершина Бримона, ибо вырублен лес:
Не жалели сосен на могильные кресты.
Ты безмолвно лежишь в разоренной земле,
Придавленный тяжким сном без сновидений.
Не герой и не вождь – всего лишь неизвестный солдат.
Ветер развеивает твой прах.
Но когда несметные легионы погибших,
Звеня металлом, зашагают через кладбищенское поле,
Ты услышишь их шаг, ты увидишь их строй.
Так слушай и жди!


После тяжкого сна

Я – рядовой, идущий в бой,
Безвестный, как из нас – любой,
И в этот день, ненастный, дикий, жуткий,
Мне не дадут забыться ни минутки,
А ночью фотография твоя
Покой отнимет у меня.

Я – рядовой, идущий в бой.
Палит винтовка вразнобой.
А был бы дома, то, по крайней мере,
Я наглухо закрыл бы окна, двери,
И на диван прилег бы за стеной,
Чтоб о тебе мечтать одной.

Я – рядовой, идущий в бой.
Здесь мир кончается земной,
И мне теперь что делать остается –
Расходовать свинец как приведется.
Но почему я поступаю так:
Грохочет выстрел в дождь и мрак.


К солдатам Великой войны

Памяти Августа Деппе

Наверх! Из окопов, из нор, из подвалов бетонных!
Из грязи, из дымного чада, убежищ зловонных!
Сюда, товарищи! Ибо от фронта к фронту, от поля к полю
Шествует новый праздник – праздник мира и воли!
Стальные шлемы и прочие шапки снять! Пушки долой!
Хватит захлебываться в кровавой ненависти гнилой!
Я заклинаю всех вас в больших городах и весях глухих
Выполоть страшные семена злобы и выбросить их.
Заклинаю вашу любовь к матери и к дочери вашу любовь –
На песню ваши истерзанные сердца настройте вновь.
Вы любите жену – и я люблю красивых женщин!
Вы любите мать – и я был в утробе не меньше!
Вы любите дитя – я тоже люблю малышей!
А дома полны злобы, мольбы, плача и палачей!

У Ипра ты лежишь, который был удушен? Я тоже там лежал.
У Сен-Мишеля, который был разрушен? Я тоже там бывал.
У Диксмёйда, который был затоплен? И я вжимался в камни перед ним,
В ущелье адских испарений, глотая, как и ты, горячий дым,
В снегах под мрачным Двинском я тоже замерзал,
На берегах Соммы, пожирающей трупы, я тоже умирал.
Везде лежал я напротив тебя, но ты ничего не знал про это!
Враг против врага, человек против человека, поэт против поэта.

Я был солдатом, преисполненным долга, как и ты,
Томимый жаждой, без сна, больной – на марше ли, на посту.
Ежечасно то в смерть повергаем, то в отравленный дым,
Ибо ежечасно сражается родина, мой город и родной дом,
Как и ты, и ты, и вы все. –
Разорви свой мундир! Распахни свою грудь!
Я хочу на твои геройские шрамы взглянуть:
Вон на лбу легкий порез, при штурме у Таура обретенный,
Но ты не думай, что я дурачусь. Я тебе – равноценный:
Я разрываю свою рубаху – всюду следы ранений.
Это кровавые клейма битв! Кровавые меты сражений!
Надолго хватит воспоминаний после войны.
Как мы гордимся нашими ранами! Ты горд своими,
Но не более, чем я – моими.

Твоя кровь не лучше и не краснее моей,
Ее одинаково пил и мелкий песок, и ручей.
Твой друг скончался от разрыва гранат?
Разве не пал твой дядя, твой крестный, твой брат?
Разве не твой седой отец в могильной яме зарыт?
А где твой школьный приятель – жив он или убит?
Мои любимые братья – Герман и Фриц – потоплены в крови,
И мой лучший друг – пример добра, милосердия и любви.
А дома его ждет постель, и в бедной каморке
По-прежнему плачет мать – неутешно и горько.
Где наш крест и наша могила?

Француз ты из Бреста, Бордо либо с Гаронны,
Украинец или казак с Урала, Днестра и Дона,
Австрийцы, болгары, турки и сербы,
Вы все в сумасшедшей круговерти бойни и смерти –
Ты британец из Лондона, Манчестера или Лидса,
Солдат, самый лучший товарищ и самый близкий –
Американцы из самых свободных в мире Штатов,
Откажитесь от своего высокомерия и двойных стандартов!
Ты был честным врагом, станешь честным другом.
Вот моя рука сплелась с твоей рукою навечно:
Это значит – новый день будет искренним, человечным.

Мир для всех – огромный и прекрасный!
Удивись после стенаний от битвы ужасной,
Как плещется на горизонте зеленое море,
Как в чистой прозрачности светятся зори,
Как из долин высокие горы встают,
И миллиарды людей на свете живут,
И эту жизнь высшим счастьем зовут!

Воистину брат называется братом,
И Запад с Востоком становятся рядом,
Сияет в народах любовь и крылатость,
И каждый творит для каждого радость.

От фронта к фронту, от поля к полю
Творите праздник мира и воли!
Пусть звучит сильней с каждым днем
Псалом любви и мира псалом!
И, в шуме моря зажигающая песни,
Распахивающая братские объятья,
Эта дикая, прекрасная, святая любовь
Будет спасением для всей земли!